С другой стороны, на что рассчитывала? Молоды, свободны, богаты. Никаких особенных границ и рамок. Только любовь. А её каждый по-своему понимает. Для меня любовь – это когда весь мир вращается вокруг одного человека. Ему, видимо, нужно ассорти, как Новикову. От реальности надо уходить красиво: окружить себя шикарными вещами, побаловать себя чем-то вкусным и поспать. Главное – не плакать. Если сейчас начну плакать, трудно будет остановиться. А это, как минимум, вредно для кожи. Я модель, я блогер, я Смоленская. Справлюсь.
Сейчас надо переосмыслить жизнь. А для этого – роскошь снаружи и сладость во рту: шоколад, клубничное мороженое и любимые макаруны. И люкс с таким изящным и величественным интерьером, что невольно чувствуешь себя героиней какого-то очень важного сюжета. Правильно, сюжет безмерно важен – моя жизнь. Какой смысл расстраиваться из-за неудачных глав, когда в моей власти управлять своими поступками и декорациями.
Я Милана Смоленская – наследница, автор и главная героиня своей книги. С соавтором беда какая-то получилась. Надо продумать достойное решение.
Она подошла к высоким окнам. Замечательный вид. Париж такой разный, как жизнь. Но сейчас он великолепен. Всё так красиво, когда выбран правильный угол обзора. Может, в этом дело. Пора изменить свой взгляд на некоторые вещи, Смоленская. Пора, но я пока не готова думать – я люблю.
Снова зазвонил телефон. Снова Макс. Хватит уже строить из себя обиженную девочку, Милана. Обижаться на него нет смысла. Ты обижаешься на саму себя.
– Привет.
– В каком ты номере? – сразу перешёл к делу Макс.
Fuck. Мартина молодец, умеет поддержать и оказать оперативную помощь.
– Макс, я не хочу сейчас ни с кем общаться.
– Окей.
Он сбросил вызов. Странно.
Через пару минут в дверь постучали. Затем в номер уверенно вошёл Макс Легран. Порешал, король жизни. К чему играл в вежливость по телефону?
Вот фантазёрка-актриса-модель! Устроила себе роскошную печаль
29 марта 2008
Минутный порыв начать разговор с наезда и претензий пропал, когда он увидел её. Ослепительная просто. В смысле, вся в бриллиантах и золоте. И в каком-то длинном чёрном платье. Всё такое шикарное, и всего так много.
– Фотосет? – спросил он, просканировав номер взглядом.
– Нет, – Милана прошла вглубь номера и опустилась на диван.
– Шокотерапия? – с улыбкой предположил он.
Она удивлённо посмотрела на него. Он указал на золотые и серебряные обёртки, украшавшие низкий стеклянный столик.
– Да. Лечу шок шоколадом.
Милана, высоко подняв голову, пыталась смотреть на него, словно она императрица, а он провинившийся в чём-то подданный. А вообще-то всё наоборот.
– Ты чего на звонки не отвечала? – он сел напротив, заняв наблюдательную позицию.
– Не слышала, – тихо сказала она, опустив глаза.
Врёт. Я не один раз звонил. Не хотела слышать, скорее. Не люблю сложные разговоры.
– Поехали домой? – предложил он.
Она отрицательно покачала головой, всё ещё разглядывая свои туфли.
– Милана, что случилось?
Макс встал и подошёл к ней. Милана тоже резко встала, но отстранилась. Отошла от него к высоким окнам. Длинный шлейф платья скользил за ней по полу.
Странная картина. Слишком много роскоши, всё так декоративно, так театрально, что реальность ускользает. Властвуют вещи, чувства как-то подавляются. Так много всего внешнего, что с мыслями собраться нелегко.
Милана слишком, номер слишком. Но она обычно совсем не такая. Из украшений носит только свои часы, любит минимализм, скорость и свободу. Не вписывается она в эти декорации. Зачем загнала себя сюда?
– Je t’aime, – вдруг сказала она. – So much that it fucking hurts14.
От любви убегает в роскошь, что ли? Неожиданный поворот. Очень странный антураж. И почему она сказала это раньше? Я планировал по-другому.
– И поэтому ты не хочешь со мной общаться? – он подошёл к ней.
– Хочу…
Милана посмотрела на него и снова быстро опустила глаза. Он обнял её, она больше не отстранялась. Женские заморочки непостижимы и захватывающе увлекательны. Но Милана что-то всё слишком усложнила. Там, где женская логика заводит в тупик, нужно подключать мужской взгляд на мир.
– Так в чём проблема? Объяснишь?
Она молчала.
– Принцесса?
Она всхлипнула. Милана? Плачет?
Она крепко обнимала его, положив голову на плечо, и тихо плакала. Слишком сладкая жизнь вызывает стресс?
– Кто? В «Harry Winston», – снова всхлипнула Милана.
– Что «Harry Winston»? – удивился он.
– С кем ты был в «Harry Winston»? Я проходила мимо and saw you, didn’t mean to. Just saw your car and then… Ты с ней встречаешься, yes? Только не ври to mе, I’m ready to accept the truth15!
Слова было нелегко разобрать, она снова смешивала французский с английским, но когда он наконец понял смысл, всё сразу прояснилось. Красиво сказано, театрально так, профессионально. Вот фантазерка-актриса-модель! Устроила себе роскошную печаль.
– Драму любишь, что ли? – он, смеясь, посмотрел на неё. – Сара Бернар…
Она удивлённо моргнула пару раз. Слёзы красиво поблёскивали на длинных ресницах, как бриллианты.
– What? – спросила она.
– Это была моя мама.
– Мама?
Милана отстранилась и внимательно посмотрела на него.
– Красивая мама. Молодая такая. Не подумала… Fuck.
– Да, мама. Передам ей твой комплимент.
Милана рассмеялась и спрятала лицо в ладонях.
– Прости меня, – пробормотала она. – Я такая…
– Что?
Он не понял слово, прозвучавшее в конце фразы.
– Это по-русски, – Милана все ещё говорила в ладони. – Значит, что я fucking stupid.
На русский она ещё не переходила. Какой у неё интересный микс в голове.
– Да брось, ты fucking awesome, – он мягко убрал её руки от лица и посмотрел ей в глаза.
– Я красноглазый упоротый кролик, не смотри на меня, – пробормотала она, снова пытаясь закрыть лицо руками.
Он провёл рукой по её щеке, убирая блестящие дорожки слёз.
– Ты красивая. Но в следующий раз сначала спроси у меня, а потом плачь, хорошо?
Она кивнула и улыбнулась. Он поцеловал её. От неё пахло шоколадом.
– Ты такая сладкая, – сказал он ей в губы.
Она рассмеялась.
Тонна шоколада, бриллианты, номер в «George V», слёзы и je t’aime. Ревнует эффектно. Любит сильно. Приятно. Но.
– На будущее, если я люблю, я не изменяю, поняла?
– А ты меня любишь? – она внимательно смотрела ему в глаза.
Скажу, когда сам посчитаю нужным. Не здесь и не сейчас.
– Я тебе не изменяю.
Милана довольно улыбнулась и поцеловала его.
– Let’s have royal sex, раз уж кругом такие декорации, – предложила она.
Вот это – нормальный разговор. Надо снять стресс. И снять с неё это платье.
– Fuck yes, Princess.
– Я твоя мечта? Хочешь сказать, ты уже максимально счастлива?
30 марта 2008
– М-м-м, так классно, – Милана довольно улыбалась.
Реально классно. И день, и настроение, и разговор. Стали ещё ближе на каком-то непонятном, но очень важном уровне.
– Знаешь, с тобой каждый день волшебный, – быстро сказала она и рассмеялась. – Мне всё время кажется, что это сон.
Он поцеловал её.
– Не сон, видишь.
Она снова рассмеялась.
– Мечта, значит.
– Я твоя мечта? – он с интересом посмотрел на неё.
– Si16, – она улыбнулась. – Похоже на то.
– Разве можно мечтать о том, что уже имеешь?
Он провёл пальцем по её губам.
– Можно. Maybe я…. Не важно.
Снова недосказанная мечта, снова убегает от чего-то.
– Maybe ты что?
– Maybe I’m silly,17 – она улыбнулась и поцеловала его.
Спальня в стиле Людовика XVI располагала к размышлениям – идеальное место, чтобы мечтать.
– Подожди, ты не silly. Просто я считаю, что мечта – это то, к чему стремишься, – подумав, сказал Макс.
– А я считаю, что мечта – это максима моего счастья.
Милана интонационно выделила его имя в слове «максима». Он улыбнулся. Интересный взгляд на мечту.
– Хочешь сказать, что ты уже максимально счастлива?
– Хочу сказать, что с тобой каждый день счастлива. Короче, тема закрыта, – она снова поцеловала его.
Если моя мечта сбудется, я точно знаю, что буду абсолютно счастлив каждый день. Хотя с Миланой тоже счастлив. Вроде. Только как-то по-другому. Наверное, пока не осуществлю мечту, не пойму, что для меня значит настоящее счастье.
– О чём думаешь?
Милана переняла его манеру задавать этот вопрос.
– About the way we make love18, – улыбнулся он.
– Have sex, – поправила она.
– Цинизм как защитная реакция, что ли?
– Нет, – она слегка смутилась. – Просто…